Тянем по любви

- И вот на втором занятии я лежу в шавасане, и мне просто как будто бы голос сверху говорит: «Ксюша, надо открыть студию «горячей растяжки», такого нет». Я встала из шавасаны, сразу залезла в Google, смотрю - реально такого нет. А ведь это так просто и гениально, почему такого нет? Почему есть горячая йога, но нет горячего стретчинга? Тем же вечером я пришла в театр, и пока мы в гримерке готовились к спектаклю, я рассказала о своей идее напарнице Елизавете. Она меня сразу поняла и говорит: «Да, давай посмотрим помещение».

Миллион лебединых озер

Одиннадцать сезонов – столько Ксения Скобенко прослужила в театре. Профессиональная балерина, она выступала на лучших сценах России и мира, набрала огромное количество «названий»: «Спящая красавица», «Ромео и Джульетта», «Жизель», и по ощущениям около миллиона раз танцевала в «Лебедином озере». В 2018 году Ксения вместе с подругой открыла в Санкт-Петербурге студию горячей растяжки, которая всего за пару лет выросла в целую сеть. От остальных подобных проектов «Hot Stretching» отличается тем, что во всех филиалах сети все преподаватели – артисты балета. Ксения поделилась с HR-мудростью, где искать и как удерживать такой уникальный персонал.

Первая студия «Hot Stretching» открылась в Бертгольд Центре, в Санкт-Петербурге в октябре 2018 года, всего через месяц после внезапного озарения. Без какого-то серьезного бизнеса-плана, Ксения и Лиза начали свой бизнес.

- Получается, что вы ушли из балета в бизнес, или сначала закончился балет, а потом уже вы создали студию?

- Я не закончила с балетом, когда студия открылась, потому что нужно было хоть на что-то чуть-чуть жить, а единственным способом заработать для меня тогда был балет. Вот я и пыталась совмещать, насколько это было возможно. Хотя бы чуть-чуть танцевать. Вначале балета было больше, но постепенно его стали вытеснять занятия в студии. Мы почему-то сразу решили, что нам нужно полное расписание. После открытия мы с Елизаветой давали по два урока каждый день. Чередовались: одна ведет вечернее занятие, другая - танцует, потом наоборот. И у нас был только один выходной раз в две недели, по воскресеньям. Вместе с нами работало еще три преподавателя – все наши подруги, балерины с опытом преподавания. Ту девушку, которая позвала меня на йогу, мы пригласили преподавать, она как раз проходила обучение на учителя в этом направлении. Таким небольшим составом и в полной загрузке мы проработали, наверное, месяцев девять и поняли, что у нас все вечерние занятия уже полная запись – 22 человека, и есть еще желающие, нужно расширяться, искать новое помещение. Тем более, что дела, вроде бы, шли хорошо. А по соседству с нами в Бертгольд Центре работала дизайн-студия в точно таком же помещении, как наше, и я решила сразу обозначить администратору центра, что мы готовы его арендовать, если ребята соберутся съезжать: «Лен, в общем, держи нас в курсе, мы как бы, если что, готовы. Мы не торопимся, но…» И она через два дня мне звонит и говорит: «Ты ведьма!»

- Как вы искали новых преподавателей в студию? Просто по записной книжке?

- Конечно. Балетный мир, он достаточно большой, и если ты танцуешь, то встречаешь очень много интересных людей. Замечаешь роли, видишь, кто где учится, кто в каком театре работает. Это достаточно большое количество людей – есть из кого выбрать. Так что да, в первую очередь мы, естественно, зовем знакомых и знакомых наших знакомых.
Понятно, что этот мир и слегка токсичный, и поначалу мы скрывали, что начинаем собственное дело, делились только с теми, кому доверяли. Мы брали даже тех балерин, у которых не было опыта в тренажерном обучении, и помогали им научиться преподавать. Главным для нас была личная совместимость. В тот период никто к нам на работу никто не напрашивался, какие-то балетные ребята болтали о том, что Ксюша с Лизой открыли студию, но к нам просто присматривались – хочу ли я пойти туда работать? Но когда мы начали активно и быстро развиваться, интересующихся стало гораздо больше.

- А когда вы открывали филиал студии в Москве, там тоже хватило знакомств?

- Да, наши московские балетные друзья рассказали своим балетным друзьям, что мы открываемся, и весь коллектив потихонечку набрался. Сейчас мы иногда выкладываем объявления в Инстаграм* или пишем в общий чат, что если кто-то из ваших балетных знакомых решил стать тренером, у нас есть для него предложение - и обычно этого хватает. Но если честно, я буду вам благодарна, если вы мне расскажете, где еще искать балерин, кроме наших соцсетей. Работные сайты тут совсем не подходят.

- Большинство наших читателей сильно позавидует вам, узнав, что вы можете набрать персонал, сделав пару публикаций.

- Не нужно зависти. Если размещаешь объявление о работе, то можешь рассчитывать, что кто-то откликнется, придут 20 человек и ты сможешь выбрать. А когда ищешь по знакомым – это как отправлять запрос во Вселенную: «Мне нужны два преподавателя», и они как-то потом подтягиваются. Никакой четкой системы. Вот с поиском уборщиц у нас проблемы, и ни знакомства, ни объявления не помогают.

Почему я должна все это выслушивать?

Существует драматический стереотип об отслужившей свой срок балерине, которая вдруг оказывается бесполезна и непригодна к обычной жизни. История Ксении и Лизы его ломает, показывая, что завершение карьеры в балете может стать шагом вперед. Вообще «Hot Stretching» - яркий пример того, как можно сменить сферу деятельности, не изменяя себе, и заниматься любимым делом, даже когда обстоятельства вокруг заставляют меняться. Как часто мы останавливаемся, видя возможность, сомневаемся, упускаем… А тут, без подготовки, одним прыжком от идеи до воплощения. И все это, как говорит Ксения, с «балетным умом» - не разбираясь в том, чем собираешься заниматься.

- Вы упомянули о токсичности балетного мира, наверняка это создает какие-то сложности и внутри вашего коллектива. Есть какая-то специфика в работе с балетными людьми?

- Конечно. Просто балетные люди, они очень специфические и раненые в психологическом плане. Когда мы были детьми, в то время, когда нужно смотреть на бабочек и гулять на улице, мы работали в зале, и на нас кричали, говорили, что мы никчёмные, жирные, и ни на что не способны. И вообще, нередко бывают такие истории, когда только мама твоя хочет, чтобы ты танцевала, а ты вообще ничего не хочешь. У каждого своя история. Я, например, слава богу, не училась в академии. Я училась в театре детского балета, это было хорошее обучение – все мои преподаватели были ученицы Вагановой. Это был прям кладезь тех самых, старых знаний. Я воспитанница старой школы. Но даже несмотря на то, что я не была в академии, я не могу сказать, что у меня не осталось каких-то психологических травм от балета. На самом деле, я ушла из балета, наверное, потому что вот я стою после спектакля в луже пота и думаю: «Мне 28 лет, а мой художественный руководитель - клевый, классный, самый лучший из всех, которых я знала - вдруг не в том настроении подходит ко мне и говорит: «Ты ничего не дала мне на спектакле». А я всю жизнь работала с полной включенностью, никогда не халтурила. Даже если что-то происходило в личной жизни – собака умерла – выхожу на сцену и улыбаюсь. Я никогда не могла иначе – потому что потом сама собой буду недовольна. Выкладываешься на полную, а на тебя просто так кричат, и ты, взрослый человек, не понимаешь: «А почему я должна все это выслушивать?» И вот такого мы у себя в коллективе не допускаем. Для наших балетных людей мы стараемся создать максимально комфортную среду без стрессов. Нам это проще, мы сами из балета, такие же, все понимаем.

- Может быть, вы выработали какие-нибудь правила? Чего нельзя делать?

- Я абсолютно не разбираюсь в людях, к сожалению. Поэтому я все проживаю через личный опыт. Мне кажется, человек - прекрасный, я могу доверять, а потом оказывается, что это было большой ошибкой. Бизнес меня научил тому, что как бы ты ни старался, все равно найдутся люди, которые будут тобой недовольны, для которых ты будешь плохим. А кто-то придёт и скажет: «Боже мой, ты самый лучший босс, мне так комфортно работать, мне ни на одной работе так комфортно не было!» И ты такой: «Я тоже так считаю (смеется – прим.ред.). Я даю своим ребятам свободу, я их люблю!» А потом оказывается, что кто-то другой, за спиной, говорит про тебя неправду… А стараешься ты для всех одинаково.

Принятие реальности

Сейчас у сети «Hot Stretching» две студии в Санкт-Петербурге и одна в Москве – желание расти, есть но в текущей экономической ситуации о планах Ксения говорит с осторожностью:

- Пока мы наблюдаем, принимаем реальность, смотрим на то, что нам предлагает жизнь, и пытаемся подстраиваться под нынешние экономические реалии. Люди начали экономить и, к сожалению, чаще всего, в первую очередь, они урезают расходы на здоровье и спорт. К этому прибавляются проблемы с продвижением – сейчас трудно запустить рекламную кампанию, которая будет давать результат и не будет стоить 500 тысяч рублей. Но в целом, мы не стоим на месте, у нас получается становиться лучше, так что мы продолжим работать и в этой новой экономической реальности.

Горячей растяжку называют, потому что в помещениях, где проходят занятия, с помощью инфракрасного освещения и особой системы фильтрации создается микроклимат с температурой 36-40 градусов и влажностью 40%. Такое мягкое тепло прогревает мышцы, делает их эластичнее. Сочетание с особым, балетным методом растяжки, делает эти занятия уникальными.

* продукт компании Meta, которая признана экстремисткой организацией в России

Больше кейсов и практик построения эффективной команды вы найдете в выпуске журнала "HR-мудрость" за 1 квартал 2024 года | "Собираем настоящую команду"